i'm just really mac tired
Сегодня записала, под диким впечатлений от Украденного трона (о нём отдельная запись будет) Одна из глав будущего фанфика по многим-многим стражам. Но можно воспринимать и как отдельную драббл-зарисовку. И да, у меня там явный фем!Амелл/Логейн. И это один из двух асексуальных романов в рассказе, ибо у Инги будет уважение к этому невероятному человеку, и в своих чувствах она признается лишь под конец "Пробуждения". А Логейн будет вечно воспринимать её, как малефикара (хоть потом и скажет, что думает, что Инга единственная, кто способен с этой магией справиться), да и она лишь ненамного страше его дочери.
А вообще надо будет всё это переписать. Ибо ужс-ужс. И бету бы мне.
Автор: AWU
Фандом: Dragon Age
Персонажи: Амелл/Логейн
Жанры: Гет, Драма, Ангст
Рейтинг: R
Предупреждения: OOC, мельком изнасилование
/без названия/
А вообще надо будет всё это переписать. Ибо ужс-ужс. И бету бы мне.
/без названия/
Автор: AWU
Фандом: Dragon Age
Персонажи: Амелл/Логейн
Жанры: Гет, Драма, Ангст
Рейтинг: R
Предупреждения: OOC, мельком изнасилование
/без названия/
Приподняв импровизированную «завесу», Амелл зашла в палатку. В правой руке она держала бадью с чистой водой, в левой сжимала полоски ткани для повязки. Чародейка в нерешительности застыла у порога. Будить раненого казалось неправильным, но перевязать его заново было необходимо, так как ткань на теле мужчины уже была пропитана кровью. Медный запах свёртывающейся крови уже пропитал и воздух.
Подойдя к шкурам, на которых был вынужден находиться Логейн, Инга тихим голосом сказала:
- Просыпайтесь, Мак-Тир.
Не сказать, что Стражнице была присуща кротость и спокойствие, да и с ранеными она так осторожна никогда не была. Но с эти мужчиной надо было быть осторожной, и Амелл это прекрасно понимала. Логейн был похож на спящего медведя, он кажется спокойным и умиротворенным, но зайди на его территорию, лишь тронь – и от тебя не останется и мокрого места. Съест с потрохами.
Для мужчины пробуждение выдалось тяжёлым, он с трудом раскрыл веки. В горле пересохло, а язык не слушался, с трудом ворочаясь во рту. Для Инги это не осталось незамеченным.
- Мне было затруднительно напоить вас, пока вы восстанавливались. Я пыталась с помощью куска ткани увлажнить губы, как это делают нянечки рядом с ранеными в лагерях, но… - Амелл нахмурилась. – Как я поняла, вам это не сильно помогло.
Девушка аккуратно опустила бадью на пол, а повязки осторожно сжала в руке, чтобы не дай бог – они не выпали из её цепкой хватки и не оказались на не слишком-то чистом полу палатки. Взяв с одной из коробок, что заменяли в походе тумбочки, кувшин с водой она наполнила рядом стоящую кружку, а после протянула её Логейну.
Тот с трудом приподнялся на импровизированном лежбище и взял кружку и начал делать медленные, небольшие глотки. Ингрид взяла несколько полосок ткани и вымочила их в бадье. Когда девушка, казалось, была полностью сосредоточена на этом деле, а у Мак-Тира наконец появилась возможность осмотреть место, где он находился. И только спустя несколько мгновений заметил, что кроме тонкой материи, что укрывала его по пояс, на нём ничего не было. Не то чтобы нагота могла смутить солдата, скорее его шокировало то, что это вовсе не смущало девушку.
Она перехватила его взгляд и усмехнулась.
- Наготой меня не испугаешь. Я уже ухаживал за больными. И сейчас я вижу в вас не мужчину, а раненого. Так что успокойтесь.
Логейн удивлённо вскинул бровь:
- А разве у вас лекарем работает не эта… маленькая и вертлявая с зелёными глазами? Эльфийка?
Инга холодно на него посмотрела:
- Если Сурана специализируется на школе восстановления, это не значит, что я не могу лечить. Я конечно не всесильный магистр, но ухаживать за больными умею.
- Я не больной, - возразил мужчина.
- Не стоило вам лезть на берескарна, - печально вздохнула Ингрид, желая укорить его и тем самым перевести разговор в другое русло.
- В противном случае ваш кунари и гном были бы повалены навзничь и остались с заметными шрамами на лице. Если бы конечно и вовсе остались живы, - в его голосе слышалось недовольство. Амелл не понимала его, когда она пыталась проявить хоть какую-то заботу по-отношению к этому человеку, взамен она получала лишь взгляд холодных голубых глаз.
- Но когда вы бросились на него, могли погибнуть вы, - девушка нахмурилась. Она приблизилась к Логейну и осторожно прикоснулась к повязке. – Позвольте, я сниму бинты, вас надо перевязать. Я боюсь, как бы не произошло заражения крови из-за наложенной впопыхах повязки…
Логейн перехватил её ладонь и несколько грубо отстранил магичку от себя:
- Я не нуждаюсь в твоей помощи. Со мной ничего не случится. Рана не такая уж и страшная.
- Не будьте идиотом, - недовольно пробурчала чародейка. – Малые дети и то так не боятся лечения, как взрослые мужчины, особенно солдаты. Я всё делаю для вашего же блага.
Инга сделала ещё несколько неловких, но уже более уверенных движений, развязывая повязку. Когда ей пришлось буквально отдирать ткань с засохшей и прилипшей кровью, Логейн слегка поморщился.
- Что, генерал, непривычно получать боевые раны? Обычно их получают ваши соперники, - на лице девушки всё так же была эта странная и непонятная, слегка пугающая улыбка. Грязные повязки были отброшены в сторону, аккуратно пополоскав чистый кусок ткани Инга осторожно начала стирать запёкшуюся кровь. – Нам повезло, что рана не загноилась, осложнений не будет, - девушка отложила мокрую ткань в сторону и потянулась за льняными полосками, которые должны были послужить для перевязки.
- Разве маги не способны вылечить всё одним движением руки? – слегка удивлённо спросил мужчина. Он-то помнил Вильгельма, Мэрикового мага, который был способен смести на своём пути целую армию и поставить на ноги смертельно больного.
- Крестьяне имеют свойство делать нас, магов, всесильными, - улыбнулась Инга. – Вы же некогда были простым землепашцем, не так ли, Мак-Тир? – пронзительные голубые глаза мужчины словно желали прожечь насквозь девушку. – Как и Амеллы, впрочем, - уже тише добавила она. – Нет, не можем мы так быстро залечить раны. По-крайней мере я. Винн и Нет конечно наверняка смогут, но я – боевой маг, никак не целительница… Я лишь смогла немного облегчить вам боль и контролировать, чтобы у вас не началась лихорадка, я постоянно сбивала жар.
- Сколько я был без сознания? – спросил Логейн. Он понимал, почему целительницы не пришли сюда. Каждый в отряде Серых Стражей ненавидит его. И то, что эта рыжая девчонка не бросила его умирать – уже само по себе чудо.
- Два дня, - коротко ответила чародейка.
Два дня! Он был без сознания два дня! Что могло произойти за два эти дня – одному Создателю известно… Но Логейн искренне надеялся, что с ничего не случилось хотя бы с Анорой.
Ингрид начала аккуратно перевязывать грудь генерала. От взгляда мужчины не укрылось, с каким старанием и бережностью она это делает. Словно пытается сделать так, чтобы он и вовсе не почувствовал боли. Девушка слегка наморщила лоб и закусила губу, рыжие завитки её волос прилипали к шее.
Потянувшись за новыми бинтами, Инга словно невзначай проронила:
- Вы любили её. Роуэн. Вы любили королеву Роуэн, - она даже не спрашивает, просто утверждает.
Логейн хочет податься вперёд, перехватить её руки, крепко сцепить их и спросить: «Откуда знаешь?». Но разве он сам не поклялся себе, что это пережиток военных лет? Генерал же так отчаянно пытался выжечь из своего сердца не только чувство этой любви к Роуэн, но и вообще все чувства.
- Ты… - только и срывается с его губ, говорить по-прежнему тяжело, язык его не слушается.
- Вы постоянно шептали её имя, в бреду. Это одна из причин, почему я никого не пускала к вам в палатку. Некоторые секреты так и должна оставаться секретами, - поясняет чародейка. Она даже не смотрит на него, словно ей самой неприятно, что она случайно узнала его секрет.
Секрет, который не должен был знать никто. А теперь эта Серая Стражница, та, кто должна его ненавидеть, всё знает.
- Если вы так боитесь, то знайте – я никому не скажу. Я умею держать язык за зубами, - тихим голос заявляет девушка, словно боится, что их кто-то услышит.
- Это дела давно минувших лет, - отрезает Логейн. – Тогда было тяжёлое время, мы воевали. Мои чувства – не более, чем последствия сложившихся обстоятельств.
Она внимательно смотрит на него, и Логейн сразу понимает – не верит.
Инга перевязывает его раны, туго затягивая повязку, так что Логейну почти нечем дышать. И он думает, не сломает ли ему девушка рёбра таким способом.
А что если Стражи специально послали эту неумеху? Нет ничего забавнее пережить войну и погибнуть от руки целительницы-недоучки.
- Насколько же вы должны были любить эту женщину, что даже в бреду шептали её имя? – мужчина не понимает почему, когда чародейка говорит это, она чуть ли не плачет. Это странно. – А мать Аноры вы любили? Хоть раз, ложась с ней в постель, вы не представляли Роуэн?
Вопрос застал Логейна врасплох. Его жена – она была покладистая, нежная и кроткая женщина с волосами цвета пшеницы, совсем как у Аноры. Свою дочь Мак-Тир любил, и она стала для него смыслом всей жизни. А любил ли он её мать?
- Какое тебе дело, маг? – резко спрашивает мужчина, не желая отвечать.
- Да мне - никакого. Вы правы. Я прошу прощения, что влезла не в своё дело, - искренне извиняет Инга.
Неожиданно генерал спрашивает:
- Ты тоже считаешь, как и все Стражи? Что нам стоит обратиться за помощью к Орлею? Вновь впустить этих шевалье в нашу страну?
Ингрид слегка запинается, но все же отвечает:
- Нет. Так считают все кроме меня и Кусландов. Их отец сам сражался с орлейскими захватчиками и выгнал их прочь из страны. Тейрны отнюдь не считают правильным пускать давнишних врагов на свою родину. Я думаю примерно так же.
Вопрос Логейна «Почему?» так и остаётся не заданным.
Она заканчивает перевязку и тянется за грязными кусками ткани, чтобы забрать их с собой. Правый рукав её льняного платья сползает и взгляду генерала открывается правое предплечье, кожа на руке девушки изуродована шрамами и странными чуть красноватыми пятнам.
Мужчина быстро перехватывает руку девушки и сильно сжимает её запястье, теперь ему многое становится ясно:
- Ты малефикар, – зло говорит Мак-Тир. – Именно поэтому они послали тебя ко мне. Я слышал, что маги крови могут подчинять себе разум других людей. Если в следующий раз ты явишься ко мне – я отрублю тебе руку вместе с твоими шрамами от малефикарских ритуалов.
Инга пытается вырваться, но у неё ничего не получается:
- Я действительно маг крови, - с вызовом говорит она, перестав сопротивляться. – Только, чтобы вы знали, держу нож я в правой руке, а режу – левую. Эти шрамы – не от тёмных ритуалов. Они от чего-то, от кого-то, похуже.
- Тогда откуда? - он снова прожигает её взглядом своих голубых глаз. А Инга лишь мечтала увидеть в них хоть каплю теплоты, хоть каплю благодарности.
Зря генерал так жестоко обошёлся с юной чародейкой. Именно она первой вызвалась выйти с ним, с сами Мак-Тиром, на честный бой. Именно она буквально молила своих товарищей сохранить ему жизнь и рекрутировать его в Серые Стражи, именно она приводила десятки и сотни доводов.
Вот она – благодарность.
- Вы спрашивали, откуда у меня эти шрамы, - и в её интонации появляются злые, стальные нотки. Голос, словно яд, источает ненависть и обиду. – И почему я не хочу возвращения Орлесианских шевалье, как остальные стражи.
Вы, Мак-Тир, и король Мэрик Тейрин ещё три года гнали Орлесианцев из Ферелдена. Три года. Они спешно отступали, вы беспощадно их теснили. Шевалье отступали и на их пути встретилась небольшая деревенька, почти у самой границы… Там-то никто не испытывал страшного гнёта. Там мы жили мирно и спокойно, основные грабежи Орлесианцев были близ крупных деревень у столицы… - Инга замолчала. – Большинство наших мужчин в тот день ушли на охоту. Добыча обещала быть богатой. И тогда в нашу деревню пришли шевалье, - девушка опустила взгляд. – Их офицер понял, что защитников у деревни не осталось. А ферелденские мятежники были близко… И тогда он сказал, что им нечего терять и дал команду грабить и забирать всё, что только смогут, - голос Ингрид чуть не сорвался на крик. – Старшая сестра спрятала меня в кладовке. У нас был полный дом шевалье… - она закрыла лицо руками. Чародейка так хотела сдержать слёзы. – Я всё видела, как её насиловали, как по внутренней стороне бедра стекала кровь, как уголки её рта были порваны, как ей ломали руки и били, я видела, как она плакала… Я видела всё. Они пустили её по второму кругу, когда подъехала конница орлесианцев и в наш дом зашли «свежие силы». У сестры даже сил кричать не было… И тогда один из солдат заметил скрывавшуюся меня. Он открыл кладовку и «поманил» меня пальцем, словно какую-то скотину, который скажи «к ноге» и она уже спешит к тебе. Он попытался схватить меня, но я чудом вывернулась и побежала. Но почти у самой двери меня перехватили шевалье и начали срывать с меня платье, - завершает девушка. - Мне было пять.
Мужчина не верящим взглядом уставился на неё. Он же знал, что нет счёта изнасилованным ферелденским женщинам, нет счёта сгоревшим поселениями… Но шевалье не оставляют выживших.
Её губы непроизвольно шепчут: «Вы же так хотели знать, откуда у меня эти шрамы, Мак-Тир».
- Так что же ты сделала? - спрашивает Логейн.
Инга смотрит на него своими пронзительными карими глазами, и в них не было страха, словно всё это произошло не с ней, её губы кривятся в коварной усмешке и во взгляде появляется лихорадочный блеск:
- Я сожгла их. Сожгла их всех.
Подойдя к шкурам, на которых был вынужден находиться Логейн, Инга тихим голосом сказала:
- Просыпайтесь, Мак-Тир.
Не сказать, что Стражнице была присуща кротость и спокойствие, да и с ранеными она так осторожна никогда не была. Но с эти мужчиной надо было быть осторожной, и Амелл это прекрасно понимала. Логейн был похож на спящего медведя, он кажется спокойным и умиротворенным, но зайди на его территорию, лишь тронь – и от тебя не останется и мокрого места. Съест с потрохами.
Для мужчины пробуждение выдалось тяжёлым, он с трудом раскрыл веки. В горле пересохло, а язык не слушался, с трудом ворочаясь во рту. Для Инги это не осталось незамеченным.
- Мне было затруднительно напоить вас, пока вы восстанавливались. Я пыталась с помощью куска ткани увлажнить губы, как это делают нянечки рядом с ранеными в лагерях, но… - Амелл нахмурилась. – Как я поняла, вам это не сильно помогло.
Девушка аккуратно опустила бадью на пол, а повязки осторожно сжала в руке, чтобы не дай бог – они не выпали из её цепкой хватки и не оказались на не слишком-то чистом полу палатки. Взяв с одной из коробок, что заменяли в походе тумбочки, кувшин с водой она наполнила рядом стоящую кружку, а после протянула её Логейну.
Тот с трудом приподнялся на импровизированном лежбище и взял кружку и начал делать медленные, небольшие глотки. Ингрид взяла несколько полосок ткани и вымочила их в бадье. Когда девушка, казалось, была полностью сосредоточена на этом деле, а у Мак-Тира наконец появилась возможность осмотреть место, где он находился. И только спустя несколько мгновений заметил, что кроме тонкой материи, что укрывала его по пояс, на нём ничего не было. Не то чтобы нагота могла смутить солдата, скорее его шокировало то, что это вовсе не смущало девушку.
Она перехватила его взгляд и усмехнулась.
- Наготой меня не испугаешь. Я уже ухаживал за больными. И сейчас я вижу в вас не мужчину, а раненого. Так что успокойтесь.
Логейн удивлённо вскинул бровь:
- А разве у вас лекарем работает не эта… маленькая и вертлявая с зелёными глазами? Эльфийка?
Инга холодно на него посмотрела:
- Если Сурана специализируется на школе восстановления, это не значит, что я не могу лечить. Я конечно не всесильный магистр, но ухаживать за больными умею.
- Я не больной, - возразил мужчина.
- Не стоило вам лезть на берескарна, - печально вздохнула Ингрид, желая укорить его и тем самым перевести разговор в другое русло.
- В противном случае ваш кунари и гном были бы повалены навзничь и остались с заметными шрамами на лице. Если бы конечно и вовсе остались живы, - в его голосе слышалось недовольство. Амелл не понимала его, когда она пыталась проявить хоть какую-то заботу по-отношению к этому человеку, взамен она получала лишь взгляд холодных голубых глаз.
- Но когда вы бросились на него, могли погибнуть вы, - девушка нахмурилась. Она приблизилась к Логейну и осторожно прикоснулась к повязке. – Позвольте, я сниму бинты, вас надо перевязать. Я боюсь, как бы не произошло заражения крови из-за наложенной впопыхах повязки…
Логейн перехватил её ладонь и несколько грубо отстранил магичку от себя:
- Я не нуждаюсь в твоей помощи. Со мной ничего не случится. Рана не такая уж и страшная.
- Не будьте идиотом, - недовольно пробурчала чародейка. – Малые дети и то так не боятся лечения, как взрослые мужчины, особенно солдаты. Я всё делаю для вашего же блага.
Инга сделала ещё несколько неловких, но уже более уверенных движений, развязывая повязку. Когда ей пришлось буквально отдирать ткань с засохшей и прилипшей кровью, Логейн слегка поморщился.
- Что, генерал, непривычно получать боевые раны? Обычно их получают ваши соперники, - на лице девушки всё так же была эта странная и непонятная, слегка пугающая улыбка. Грязные повязки были отброшены в сторону, аккуратно пополоскав чистый кусок ткани Инга осторожно начала стирать запёкшуюся кровь. – Нам повезло, что рана не загноилась, осложнений не будет, - девушка отложила мокрую ткань в сторону и потянулась за льняными полосками, которые должны были послужить для перевязки.
- Разве маги не способны вылечить всё одним движением руки? – слегка удивлённо спросил мужчина. Он-то помнил Вильгельма, Мэрикового мага, который был способен смести на своём пути целую армию и поставить на ноги смертельно больного.
- Крестьяне имеют свойство делать нас, магов, всесильными, - улыбнулась Инга. – Вы же некогда были простым землепашцем, не так ли, Мак-Тир? – пронзительные голубые глаза мужчины словно желали прожечь насквозь девушку. – Как и Амеллы, впрочем, - уже тише добавила она. – Нет, не можем мы так быстро залечить раны. По-крайней мере я. Винн и Нет конечно наверняка смогут, но я – боевой маг, никак не целительница… Я лишь смогла немного облегчить вам боль и контролировать, чтобы у вас не началась лихорадка, я постоянно сбивала жар.
- Сколько я был без сознания? – спросил Логейн. Он понимал, почему целительницы не пришли сюда. Каждый в отряде Серых Стражей ненавидит его. И то, что эта рыжая девчонка не бросила его умирать – уже само по себе чудо.
- Два дня, - коротко ответила чародейка.
Два дня! Он был без сознания два дня! Что могло произойти за два эти дня – одному Создателю известно… Но Логейн искренне надеялся, что с ничего не случилось хотя бы с Анорой.
Ингрид начала аккуратно перевязывать грудь генерала. От взгляда мужчины не укрылось, с каким старанием и бережностью она это делает. Словно пытается сделать так, чтобы он и вовсе не почувствовал боли. Девушка слегка наморщила лоб и закусила губу, рыжие завитки её волос прилипали к шее.
Потянувшись за новыми бинтами, Инга словно невзначай проронила:
- Вы любили её. Роуэн. Вы любили королеву Роуэн, - она даже не спрашивает, просто утверждает.
Логейн хочет податься вперёд, перехватить её руки, крепко сцепить их и спросить: «Откуда знаешь?». Но разве он сам не поклялся себе, что это пережиток военных лет? Генерал же так отчаянно пытался выжечь из своего сердца не только чувство этой любви к Роуэн, но и вообще все чувства.
- Ты… - только и срывается с его губ, говорить по-прежнему тяжело, язык его не слушается.
- Вы постоянно шептали её имя, в бреду. Это одна из причин, почему я никого не пускала к вам в палатку. Некоторые секреты так и должна оставаться секретами, - поясняет чародейка. Она даже не смотрит на него, словно ей самой неприятно, что она случайно узнала его секрет.
Секрет, который не должен был знать никто. А теперь эта Серая Стражница, та, кто должна его ненавидеть, всё знает.
- Если вы так боитесь, то знайте – я никому не скажу. Я умею держать язык за зубами, - тихим голос заявляет девушка, словно боится, что их кто-то услышит.
- Это дела давно минувших лет, - отрезает Логейн. – Тогда было тяжёлое время, мы воевали. Мои чувства – не более, чем последствия сложившихся обстоятельств.
Она внимательно смотрит на него, и Логейн сразу понимает – не верит.
Инга перевязывает его раны, туго затягивая повязку, так что Логейну почти нечем дышать. И он думает, не сломает ли ему девушка рёбра таким способом.
А что если Стражи специально послали эту неумеху? Нет ничего забавнее пережить войну и погибнуть от руки целительницы-недоучки.
- Насколько же вы должны были любить эту женщину, что даже в бреду шептали её имя? – мужчина не понимает почему, когда чародейка говорит это, она чуть ли не плачет. Это странно. – А мать Аноры вы любили? Хоть раз, ложась с ней в постель, вы не представляли Роуэн?
Вопрос застал Логейна врасплох. Его жена – она была покладистая, нежная и кроткая женщина с волосами цвета пшеницы, совсем как у Аноры. Свою дочь Мак-Тир любил, и она стала для него смыслом всей жизни. А любил ли он её мать?
- Какое тебе дело, маг? – резко спрашивает мужчина, не желая отвечать.
- Да мне - никакого. Вы правы. Я прошу прощения, что влезла не в своё дело, - искренне извиняет Инга.
Неожиданно генерал спрашивает:
- Ты тоже считаешь, как и все Стражи? Что нам стоит обратиться за помощью к Орлею? Вновь впустить этих шевалье в нашу страну?
Ингрид слегка запинается, но все же отвечает:
- Нет. Так считают все кроме меня и Кусландов. Их отец сам сражался с орлейскими захватчиками и выгнал их прочь из страны. Тейрны отнюдь не считают правильным пускать давнишних врагов на свою родину. Я думаю примерно так же.
Вопрос Логейна «Почему?» так и остаётся не заданным.
Она заканчивает перевязку и тянется за грязными кусками ткани, чтобы забрать их с собой. Правый рукав её льняного платья сползает и взгляду генерала открывается правое предплечье, кожа на руке девушки изуродована шрамами и странными чуть красноватыми пятнам.
Мужчина быстро перехватывает руку девушки и сильно сжимает её запястье, теперь ему многое становится ясно:
- Ты малефикар, – зло говорит Мак-Тир. – Именно поэтому они послали тебя ко мне. Я слышал, что маги крови могут подчинять себе разум других людей. Если в следующий раз ты явишься ко мне – я отрублю тебе руку вместе с твоими шрамами от малефикарских ритуалов.
Инга пытается вырваться, но у неё ничего не получается:
- Я действительно маг крови, - с вызовом говорит она, перестав сопротивляться. – Только, чтобы вы знали, держу нож я в правой руке, а режу – левую. Эти шрамы – не от тёмных ритуалов. Они от чего-то, от кого-то, похуже.
- Тогда откуда? - он снова прожигает её взглядом своих голубых глаз. А Инга лишь мечтала увидеть в них хоть каплю теплоты, хоть каплю благодарности.
Зря генерал так жестоко обошёлся с юной чародейкой. Именно она первой вызвалась выйти с ним, с сами Мак-Тиром, на честный бой. Именно она буквально молила своих товарищей сохранить ему жизнь и рекрутировать его в Серые Стражи, именно она приводила десятки и сотни доводов.
Вот она – благодарность.
- Вы спрашивали, откуда у меня эти шрамы, - и в её интонации появляются злые, стальные нотки. Голос, словно яд, источает ненависть и обиду. – И почему я не хочу возвращения Орлесианских шевалье, как остальные стражи.
Вы, Мак-Тир, и король Мэрик Тейрин ещё три года гнали Орлесианцев из Ферелдена. Три года. Они спешно отступали, вы беспощадно их теснили. Шевалье отступали и на их пути встретилась небольшая деревенька, почти у самой границы… Там-то никто не испытывал страшного гнёта. Там мы жили мирно и спокойно, основные грабежи Орлесианцев были близ крупных деревень у столицы… - Инга замолчала. – Большинство наших мужчин в тот день ушли на охоту. Добыча обещала быть богатой. И тогда в нашу деревню пришли шевалье, - девушка опустила взгляд. – Их офицер понял, что защитников у деревни не осталось. А ферелденские мятежники были близко… И тогда он сказал, что им нечего терять и дал команду грабить и забирать всё, что только смогут, - голос Ингрид чуть не сорвался на крик. – Старшая сестра спрятала меня в кладовке. У нас был полный дом шевалье… - она закрыла лицо руками. Чародейка так хотела сдержать слёзы. – Я всё видела, как её насиловали, как по внутренней стороне бедра стекала кровь, как уголки её рта были порваны, как ей ломали руки и били, я видела, как она плакала… Я видела всё. Они пустили её по второму кругу, когда подъехала конница орлесианцев и в наш дом зашли «свежие силы». У сестры даже сил кричать не было… И тогда один из солдат заметил скрывавшуюся меня. Он открыл кладовку и «поманил» меня пальцем, словно какую-то скотину, который скажи «к ноге» и она уже спешит к тебе. Он попытался схватить меня, но я чудом вывернулась и побежала. Но почти у самой двери меня перехватили шевалье и начали срывать с меня платье, - завершает девушка. - Мне было пять.
Мужчина не верящим взглядом уставился на неё. Он же знал, что нет счёта изнасилованным ферелденским женщинам, нет счёта сгоревшим поселениями… Но шевалье не оставляют выживших.
Её губы непроизвольно шепчут: «Вы же так хотели знать, откуда у меня эти шрамы, Мак-Тир».
- Так что же ты сделала? - спрашивает Логейн.
Инга смотрит на него своими пронзительными карими глазами, и в них не было страха, словно всё это произошло не с ней, её губы кривятся в коварной усмешке и во взгляде появляется лихорадочный блеск:
- Я сожгла их. Сожгла их всех.
@темы: fan-fiction, dragon age
-
-
30.11.2013 в 17:20-
-
30.11.2013 в 17:34Да, ей именно столько. Может - чуть больше даже... Или меньше, но тогда я обыграю это просто как один из набегов шевалье, которые ещё продолжали воевать несмотря на победу Ферелденцев. (первоначальный набросок же)
Амелл является самой старшей Стражницей на момент её призыва, (Дункан Амелл и Сурану одновременно заберёт из Башни, уже имея в отряде Табрис, и двух Кусландов) Инга даже потихоньку учит Сурану ещё до того, как эльфийка проходит испытание.
Эх, состыковать бы все события в фанфике
А вообще, очень рада увидеть вас в своем дневнике. Спасибо за комментарий :З